Давайте порассуждаем. Итак, и гипотеза эффективного рынка, и теория поведенческих финансов исходят из того, что существует справедливая инвестиционная стоимость акции, которую пытаются  определить инвесторы.

А теперь представим, что все-все-все узнали, сколько через неделю будет стоить конкретная  акция. Например, на 20% больше.

Казалось бы, сделок на эффективном рынке после этого не будет – зачем продавать сейчас эту акцию дешевле? Да, найдутся люди, желающие купить, потому что цена ниже будущей цены, но кто ж им продаст? Это если рассуждать теоретически.

На практике же происходит все по-другому. Появляются и продавцы, которым почему-то нужно продать акции, чтобы высвободить деньги именно здесь и сейчас. А также появляются покупатели, которых почему-то устраивает цена… значительно выше справедливой!

Ситуации, когда на какую-то дату устанавливается очень авторитетная цена по акции, не так уж и редки, и спекулянты эффективно и быстро перерабатывают эту информацию. Однако каждый раз выясняется, что рыночная цена к установленной дате старается заметно ее превысить. То есть в терминах Шиллера возникает неэффективность рынка, когда акция стоит дороже ее справедливой цены, и при этом ее продолжают покупать.

Например, в конце 2012 года Роснефть приобретала крупный актив, в оплату которого помимо кредитных денег также передавались акции самой Роснефти, что вызвало экспертную международно-публичную оценку стоимости российской компании. Рыночная стоимость  одной акции Роснефти на тот момент достаточно долгий период (более полугода) находилась на рубеже в 7 долларов (примерно 210 рублей).

Ожидания инсайдеров были благоприятными, и цена  акций стала безоткатно расти.

Через месяц была публично обнародована актуальная оценка компании (с учетом будущей покупки актива) и возникла цена в 8 долларов за акцию, тут же прошла информация о крупной сделке с зарубежным фондом по указанной цене, и рыночная цена уверенно  достигла указанных 8 долларов (240 рублей), что было логичным. Правда, выгода покупки такого крупного актива на заемные деньги была очень спорной с позиций фундаментального анализа, но в тот момент почему-то это никак не препятствовало стремительному росту цены.

Казалось бы, цена должна была остановиться на 8 долларах. Тем не менее, рост продолжился, и спустя еще месяц акция стоила уже больше 9 долларов (270-275 рублей), войдя в окрестность исторической вершины.

Кто покупал акцию дороже 240? Зачем? Неизвестно. Но после покупки актива, в течение следующего полугодия, цена вернулась снова ниже 210 рублей (совершив откат на -25%), и оставалась в диапазоне 205-235 еще больше года.

Еще через год значительно  упала цена на нефть, что сильно ослабило  рубль к доллару, и акция Роснефти  следующие пару лет хоть и торговалась вокруг 250 рублей, но ее цена стала составлять   чуть больше 3 долларов, то есть инвестиции зарубежного фонда удешевились почти на треть. Вот такая история к вопросу о «рыночном» ценообразовании.

Однако долгосрочного  инвестора это не испугает, сегодня спустя 8 лет Роснефть стоит 460-480 рублей (примерно те же 8 долларов за акцию)

То есть, как мы видим, ограниченно работают обе теории – рыночная цена на практике стремится к авторитетной экспертной оценке, но при этом значительно, на +10+20% ее превышает, останавливается, а потом возвращается к ценам значительно, на -10-20% ниже уровня данной справедливой оценки. В итоге получаются колебания, которые совершаются быстрее, чем успевают измениться рациональные ожидания инвесторов.

Налицо недостатки двух господствующих рыночных теорий. Гипотеза Фама не может объяснить появление неэффективности, которой является рост цены выше справедливого уровня. Теория Шиллера предполагает появление неэффективности (мол, инвесторы ограниченно разумны), но не может ответить, почему потом эта неэффективность решительно устраняется.

Однако с помощью модельного метода, который учитывает наличие интересов  «хозяев узкого рынка», а именно крупных спекулянтов, это сделать можно.

Дело в том, что когда планируется положительное для инвесторов событие (а купля-продажа крупного пакета акций всегда означает попытки менеджмента и акционеров оценить его как можно дороже), активизируются те, кто уже имеет  большое количество акций данного эмитента, а также крупные спекулянты.

И они начинают рыночную игру на повышение, ведь когда будет достигнута  экспертная цена, появятся новые крупные покупатели, которые уже будут рассчитывать, что ниже экспертной цены продавать нерационально – им наши спекулянты и продадут свои акции, купленные на пути к экспертной цене. Движение вверх специально происходит трендово, на опережение спроса, и со скоростью, которая позволяет удовлетворить спрос лишь частично, ведь не все готовы покупать на новых вершинах, и ждут откатов, которых на тренде не дают. Часто в конце тренда происходят  весьма положительные события для эмитента: выпуск новой модели, выплата больших дивидендов,  заключение новых контрактов…

Все СМИ, которые по объективным причинам  реагируют на тренды с опозданием, к этому времени уже напишут про сильный рост и про превосходные перспективы компании для инвесторов и привлекут внимание  максимального числа покупателей. Те, кто ждал отката, будут также вынуждены покупать  все выше и выше, а предложение выше экспертной цены уже почти исчезнет – и вот таким образом оставшийся спрос  продвинет цену примерно на «лишние» +10+20% за пару месяцев, где она остановится и потом поедет обратно.

Кто советует фонду купить актив? Как правило, аналитики, эксперты. Кто держит самых лучших специалистов и раскручивает самых авторитетных экспертов? Банки. Кто нередко обеспечивает механизмы сделки и взаиморасчеты инвесторов или акционеров? Банки. Кто является самым крупным спекулянтом на рынке? Банки.

Мы должны зарабатывать вместе с акулами, действуя вместе с  ними или на опережение.

Чтобы распознать намерения крупных спекулянтов, собственно и нужно применять мой модельный метод.